|
Марина Блувштейн Альфред Адлер: российские страницы биографии Аннотация. Настоящая статья освещает несколько российских страниц личной и профессиональной жизни Альфреда Адлера. Российские корни жены Адлера Раисы Адлер и трагическая судьба его дочери Валентины, связь Адлера с Троцким и его внимание к литературному творчеству Достоевского были не только фоном личной жизни и моральных исканий основателя индивидуальной психологии. Эти и другие сложные связи Адлера с Россией сформировали многое из того, что послужило основой адлеровской теории и индивидуальной психологии в целом. Ключевые слова: Альфред Адлер, индивидуальная психология, Раиса Адлер, социализм, Достоевский Abstract. This article sheds some light on Russian pages of Alfred Adler’s personal and professional life. Russian roots of Adler’s wife Raissa and tragic fate of his oldest daughter Valentina, his connections with Trotsky and other Russian revolutionary of the early idealistic cohort and his attention to Dostoyevsky were not just a backdrop for his private life and his moral quest. These and other complex ties between Alfred Adler and Russia formed the most of what had become a basis of Adler’s theory – his Individual Psychology. Key Words: Alfred Adler, Individual Psychology, Raissa Adler, socialism, Dostoyevsky Философия и теория Альфреда Адлера, а также обстоятельства его личной жизни связаны с Россией множеством нитей – трагических и счастливых. В течение нескольких лет Адлер поддерживал дружбу с Львом Давыдовичем Троцким (Trotsky, 2007). Адлер был женат на российской гражданке Раисе Тимофеевне Эпштейн, дружба которой с Троцким продолжалась на протяжении многих лет. Старшая дочь Адлера Валентина погибла в сталинских лагерях. В годы, предшествовавшие первой мировой войне, Адлер активно сотрудничал с российским журналом «Психотерпия», где, начиная с 1911 года, были опубликованы семь его работ и более десятка комментариев и обзоров, либо полностью посвященных, либо так или иначе касавшихся Адлеровской теории и практики. В годы, последовавшие за революцией 1917 года, Адлер активно писал об «уроках русской революции». Он посвятил несколько фундаментальных работ творчеству Федора Михайловича Достоевского. Настоящая статья освещает «российские» страницы личной и профессиональной жизни Альфреда Адлера. Брак и семья Филис Боттом так характеризовала Раису Эпштейн в биографической книге об Адлере, написанной вскоре после его смерти: «Характер Раисы был сильный, независимый и прямой. Она сосредоточила всю энергию своего развивающегося интеллекта на беспомощно отсталом состоянии её великой родины. Видя безнадёжность всего, что бы ни исходило от царизма и связанной с царизмом коррупции, Раиса увлеклась либеральными идеями» (Bottom, 1939, с. 26). Познакомившись с Раисой Тимофеевной Эпштейн в 1897 году, Альфред влюбился сразу и страстно. Один из адлеровских биографов, Хоффман, предположил, что, по крайней мере, отчасти, страсть эта питалась «экзотикой» раисиного российского происхождения; и в то же время Адлер должен был чувствовать относительную безопасность предстоящего брака с девушкой еврейского происхождения (Hoffman, 1994). Трудно себе представить, что характер Раисы и её очевидная одарённость и целеустремлённость не повлияли на развитие отношений. Влюблённый Адлер делился с друзьями, что даже если бы он сотворил Раису в лаборатории, то не сумел бы создать её более совершенной. Библиотека Конгресса США хранит несколько десятков писем, написанных Альфредом Раисе, в том числе, в первые месяцы знакомства. Письма дышат нетерпеливой любовью, теплом и наполнены мельчайшими подробностями жизни, позволяющими почувствовать пульс развивающегося романа. Раиса пережила мужа на много лет и сохранила письма через две эмиграции. Корни Альфред Адлер и Раиса Эпштейн поженились зимой 1897 года. Скорее всего, судя по документам, содержащимся в Библиотеке Конгресса США, их брак был зарегистрирован три раза: 28 ноября в Вене, 15 декабря в Будапеште (Адлер считался австро-венгерским подданным) и 23 декабря в Смоленске. В брачных документах Раиса указала два российских адреса: дом №16 в Хлебном переулке в Москве и имение Козловка, Рославского уезда, Смоленской губернии. Семья была относительно обеспеченная, вероятно, благодаря дедушке Раисы, купцу первой гильдии Моисею Тимофеевичу Эпштейну, который в 1874 году сумел вытащить семью (сыновей с невестками и их детьми) из черты осёдлости, а затем, через 24 года, получил наследственное почётное гражданство. Он был активен в различных купеческих мануфактурных организациях и основал фирму «М.Т. Эпштейн и Сыновья». Брак Альфреда и Раисы в Смоленске был заключён раввином Хейфецом. Хоффман утверждает, что, скорее всего, эта свадьба была последним традиционно еврейским событием в жизни Адлера. Спустя семь лет и он, и дети перешли в протестантскую веру. В Козловке, принадлежавшей её отцу, Тимофею Моисеевичу Эпштейну, Раиса провела несколько летних каникул со своими детьми, вплоть до рокового лета 1914 года, кода Раиса Адлер и дети оказались за линией фронта. Потребовалось вмешательство многих людей, чтобы переправить австрийскую подданную и её детей из России в Австрию. Во время студенческой жизни в Швейцарии (начиная с 1895 года) и затем будучи замужем в Австрии, Раиса поддерживала активную переписку со своей семьей. Тимофей Эпштейн писал своей дочери часто и ожидал таких же частых ответов. Мать Раисы, Александра, умерла в 1880 году, когда Раисе было всего 7 лет. Вторая жена Тимофея, Анна, будучи старше падчерицы всего на 10 лет, принимала активное участие в переписке. Переписка продолжалась после смерти Адлера 28 мая 1937 года. Сестра Раисы Роза переписывалась с ней в течение многих лет, и сёстры были близки в самые тяжёлые периоды (смерть Альфреда Адлера, безуспешные поиски старшей дочери Альфреда и Раисы, предвоенные и послевоенные годы). Роза умерла в 1952 году. Раиса пережила сестру на 10 лет и умерла в апреле 1962 года в возрасте 88 лет. Раиса «На самом деле, дети в Советском Союзе очень отличаются от наших детей. Они любознательны и независимы. Они чувствуют себя уверенно и, главное, отличаются высокой степенью самосознания. Русский ребёнок не позволит избивать себя. Мне рассказали случай о 7-летнем мальчике, отец которого таскал его за уши. Мальчик обратился в милицию и пожаловался на своего отца. Был составлен протокол, отца привели в милицию, где он, к своему великому удивлению, встретил сына. Эта история отражает типичные черты русских детей. Они чувствуют себя равными со взрослыми, и они являются важной частью общества, долг которого – строительство новой жизни и нового общественного строя» (Р. Адлер, 1931, с. 298). Так восторженно писала Раиса Адлер о необходимости правильного воспитания детей в 1931 году в статье «Kindererziehung in der Sowjetunion», опубликованной в журнале «Internationale Zeitschrift für Individual Psychologie». Эта статья – не только лучшее отражение взглядов Раисы Адлер на образование и воспитание, но и демонстрация её активной и часто непримиримой социальной позиции. Как свидетельствуют архивные и опубликованные воспоминания, Раиса Адлер помогала своему мужу в создании «Общества свободного психоаналитического исследования», и на страницах журнала «Психотерапия» (1910–1914, редактор Н.А. Вырубов) были опубликованы составленные ею протоколы заседаний общества в 1912 и 1913 годах. В январе 1912 года Н.А. Вырубов стал членом общества, и за ним последовали несколько других российских психиатров (Овчаренко В.И., Лейбин В.М., 1999, с. 514). Рецензируя вышедшую незадолго до этого работу Адлера «О нервном характере. Основы сравнительной индивидуальной психологии и психотерапии», Вырубов заметил: «Мы имеем перед собой полную и, как справедливо сказано в подзаголовке книги, «индивидуальную» психологию, а затем и психотерапию невротика» (Вырубов, 1912, с. 260). Обзор публикаций Адлера в журнале «Психотерапия» производит впечатление высокой популярности его идей в России в период, предшествовавший Первой Мировой войне. Валентина Российские страницы жизни Адлера будут неполными без рассмотрения трагической судьбы Валентины Адлер, старшей дочери Альфреда и Раисы. Валентина Дина Адлер, по словам Хааг (2012), была марксисткой-идеалисткой, впитавшей в себя и носившей в себе искреннюю веру в социализм как настоящее новое и, безусловно, справедливое мироустройство, осуществляющееся в СССР и ведущее мир к невиданной ранее эре справедливости. Подъём нацизма мог только усилить её веру, и в 1933 году она переехала в Москву, где к тому времени уже обосновался её муж, венгерский коммунист Гуля Сас. Вместе и окружённые такими же убеждёнными коллегами, они работали неустанно несколько лет, не теряя веры, что возглавляемый Сталиным и ВКП(б) Советский Союз сможет создать стабильное и процветающее государство, способное не только противостоять нацизму, но и защитить от него мир. 19 января 1937 года Валентина была арестована и, спустя несколько месяцев, осуждена на десять лет. Официальное обвинение – нелегальные связи с троцкистами-террористами, статья 58-я уголовного кодекса. В 1949 году, в книге «Под властью двух диктаторов: узница Сталина и Гитлера» Маргарет Бубер-Нойман, бывшая бутырская сокамерница Валентины, вспоминала, что Валентина была очень слаба и бледна. По словам Бубер-Нойман, на допросах с Валентиной обращались очень грубо, вынуждая её признаться в личных связях с Троцким, которые она якобы должна была поддерживать при посредничестве своих родителей (Buber-Neumann, 1949, с. 135). Судьба Валентины оставалась неизвестна вплоть до 1952 года, когда, благодаря содействию Альберта Эйнштейна, стала известна дата её смерти, и она была посмертно реабилитирована. Валентина умерла в 1942 году. Биографы Адлера, все без исключения, обсуждают тот факт, что Адлер умер спустя всего четыре месяца с момента исчезновения Валентины. Хотя ко времени своей смерти он, по меркам того времени, был уже немолодым человеком, друзья и коллеги Адлера отмечали, что он поддерживал достаточно хорошую физическую форму и, будучи великолепным диагностом, не жаловался ни на какие серьёзные проблемы со здоровьем (Bottome, 1939). Более того, его лекционный тур, включавший две лекции в Париже за 10 дней до его смерти и серию летних выступлений в Англии и Шотландии, начался очень успешно и должен был вызвать исключительно положительные эмоции. Британские газеты, по воспоминаниям секретаря Адлера Евелин Фелдман, были полны новостями и дискуссиями о визите известного психиатра (Manaster, Painter, Deutsch, & Overholt, 1977). Средняя дочь Александра, многообещающий невролог, планировала подключиться к его туру. Жена Раиса ожидала приезда младшей дочери Нелли в Париж, чтобы затем вместе ехать в Англию и встретиться там с мужем. Планировались многие другие выступления и проекты. Причины для волнения, конечно, были. Супружеские отношения Нелли с её мужем Хейнцем волновали обоих родителей. Европа находилась на грани войны, и судьба индивидуальной психологии в Австрии и Германии была в опасности (Bottome, 1949; Cocks, 1997; Ellenberger, 1970). Тем не менее, будучи, по мнению многих, необычайным оптимистом, Адлер не поддавался пессимистическим настроениям. Изучение его жизни показывает, что он был не просто оптимистом, а практическим оптимистом. Как ни больно было осознавать наступление нацизма, Адлер смог увидеть и приветствовать в Соединённых Штатах новый, пусть и временный, дом для своей теории и в 1935 г. начал публикацию англоязычного «Международного Журнала Индивидуальной Психологии». Как ни тревожны были новости, поступающие от друзей и коллег из Австрии, Адлер находил возможность поддерживать их и помогал им не терять присутствие духа (Manaster, Painter, Deutsch, & Overholt, 1977). Судьба старшей дочери стала совершенно другим, непреодолимым, эмоциональным испытанием для Адлера: более всего его мучил не столько сам факт неизвестности и страха за дочь, сколько, по словам Боттом, невозможность помочь ей, видимое отсутствие путей установления, какого бы то ни было контакта с ней, чувство беспомощности (Bottome, 1949). Официальная медицинская причина смерти Адлера – инфаркт. Биографы великого психолога, скорее всего, могли бы усмотреть в его безвременной кончине результат большого потрясения, того, что принято называть синдромом разбитого сердца. Русский социализм Практически с самого начала XX века, и более всего в те годы, которые можно считать годами становления в истории индивидуальной психологии, русский социализм был для Адлера источником воодушевления и разочарования, полем исследования, где его энтузиазм, питавшийся вдохновляющими социалистическими идеями, смешивался с настороженностью по отношению к радикализму в процессе претворения этих идей в действительность. Адлер видел в марксизме и социализме сущностное сходство с индивидуальной психологией, с её фокусом на общественной природе человеческой личности. В 1908 году он пишет статью «Der Aggressionstrieb im Leben und in der Neurose»1 (Адлер, 1908), затрагивая тему толстовского непротивления злу насилием. В марте 1909 года Адлер выступает с лекцией «Психология марксизма». Для российских марксистов-эмигрантов в Австрии и Швейцарии это были годы подготовки новой революции. Адлер стал аналитиком А.А. Иоффе, и, по воспоминаниям Л.Д. Троцкого, через Иоффе Адлер познакомился с Троцким (Троцкий, 2007, с. 220). Российские социалисты ранней идеалистической когорты, позже принадлежавшие к так называемой старой гвардии, стали почитателями и друзьями Адлера. С ними он позже скорбил об утрате мечты, погубленной реальностью большевистской власти. «Большевизм, – писал Адлер в 1918 году, – это суицид общественного сознания» (Adler, A., 2003, с.135). В той же статье («Большевизм и психология»), Адлер писал об искушении власти и об опьянении властью, которые стали для него очевидны при рассмотрении результатов русской революции 1917 года. «Мы видим бывших друзей, – писал он, – настоящих товарищей, которые достигли головокружительных высот, введённые в заблуждение жаждой власти» (там же, с.133). «Какая потеря чувства, силы и человеческой крови!» – заключил Адлер, и заметил: «Если есть хоть какая-то возможность остановить это, осуществить её можно, вспомнив о чуде социального чувства» (там же, с. 135). Странные годы 1920-е и 1930-е годы могли бы стать эпохой популярности адлеровских идей в Советском Союзе. В 1925 году А.Р. Лурия признал, что «Альфред Адлер первый поставил вопрос о важности для психологии изучения отдельных органов тела и их функций и обосновал её в стройной системе» (Лурия, с. 189). В 1930 году Л.С. Выготский отметил, что философия Адлера, применённая на практике, имеет большое терапевтическое значение. В 1928 году на своём ежегодном собрании Ленинградкое Научно-Медицинское общество избрало Адлера почётным членом, отметив его заслуги в области детской психологии (Библиотека Конгресса США). Наиболее глубокий анализ положения адлеровской индивидуальной психологии в советской психологической науке в 1920–1930-х годах принадлежит В.М. Лейбину (1977, 1982, 1988), предположившему, что упоминание Адлером марксизма в 1927 году и его внимание к образованию, воспитанию, социальным и культурным аспектам развития личности хорошо вписались в популярную марксистскую психологическую доктрину 1920-х. Лейбин показал, как резкое изменение тона психологических и педологических публикаций, последовавшее после известного Письма товарища Сталина в 1931 году (Лейбин, 1988, с. 12), повлияло на популярность Адлера в Советском Союзе. Журнал «Психология» во 2-м номере за 1931 г. опубликовал статью Шпербера, в которой автор объявил, что «в классовой борьбе официальная Индивидуальная Психология стоит на вражеской стороне» (Шпербер, с. 181). Редакционный комментарий к статье подтвердил «приговор», связав Адлеровскую психологию с «социал-фашизмом» (От редакции, с. 185). Гражданская война, по словам Лейбина, распространилась на историю, психологию и педагогику; и в этой войне, все средства были хороши. Добровольно или принудительно-добровольно, один за другим, бывшие советские сторонники и единомышленники отказывались от учения Адлера. Отвержение, как заметил Лейбин, вело к забвению. Подробное рассмотрение идеологической борьбы 1930-х годов и влияния этой борьбы на популяризацию и дальнейшее развитие Адлеровской философии и теории психотерапии в СССР не является предметом этой статьи. Вопрос, который связан с данной дискуссией и который пока остаётся без ответа: знала ли в 1933 году Валентина Адлер о том, каким нападкам подвергается в СССР имя её отца? И если знала, что подвигнуло её на переезд в страну, где быть дочерью Альфреда Адлера стало очевидно небезопасно? Адлер и Достоевский Исследователи жизни Адлера не должны удивляться тому, что в поиске нового, более глубокого, понимания человеческой природы Адлер обратился к русской литературе, которая, в свою очередь, мучительно откликалась и на индивидуальные страдания, и на хроническую коллективную боль российского народа. Адлер признавал Достоевского учителем, хотя и не был полностью согласен ни с пан-славянистским тоном в некоторых его работах, ни с его идеями рассеянной персональной ответственности. Адлер пытался прояснить идеи Достоевского несколько раз, наиболее интенсивно между 1914 и 1918 годами, и позже в 1930-е годы. Примечательны годы создания трёх наиболее серьёзных статей Адлера о Достоевском и тематика этих статей – «герои» в 1914 (Adler, 1914), «границы и коллективная вина» в 1918 (Adler, 1918), и «преступность» в 1935 (Adler, 1935). Символика этих параллелей заслуживает отдельного исследования. В образе Раскольникова, по словам Боттом (1939), Адлер исследует значительную разницу между преступником и невротиком, видя в Раскольникове именно преступника, не имеющего социального чувства (тогда как невротики имеют это чувство, но не имеют жизненных навыков). В статье «Структура и предупреждение преступности» (Адлер, 1935) Адлер заключил, что Раскольников «попытался убить в себе социальное чувство, представляя, как много добра он сможет сотворить с помощью денег его жертвы» (там же, с.144), и что Раскольников, задаваясь вновь и вновь вопросом о том, тварь ли он дрожащая или право имеет, вошь ли он или Наполеон, загнал себя в положение, при котором убийство представлялось практически неизбежным. Заключение Адлер умер 28 мая 1937 года, его похороны состоялись несколько дней спустя. Однако могилы Адлера долгое время не существовало. Его прах считался утерянным в течение 74 лет, пока, наконец, урна с прахом не была найдена в крематории столицы Шотландии города Эдинбурга. После того, как погребальная урна была переправлена в Вену, 12 июля 2011 года состоялось почётное захоронение останков Альфреда Адлера на Центральном Венском кладбище. Церемония произошла накануне открытия 25-го Конгресса Интернациональной Ассоциации Индивидуальной Психологии в Венском Университете, через 100 лет после судьбоносного выхода Адлера из Венского психоаналитического общества и разрыва отношений с Фрейдом. Так перевернулась ещё одна страница в книге истории адлеровской индивидуальной психологии. Многие же из «русских» страниц адлеровской психологии продолжают оставаться недописанными, напоминая о необходимости заполнить её исторические пробелы. Будучи не только теорией психотерапии, но и целостной системой формирования мировоззрения и маршрута человеческого движения в мире, этикой межличностных отношений и мудрым объяснением общественного мироустройства, индивидуальная психология Адлера обладает пока ещё не до конца востребованным потенциалом актуальности (Grey, 1998). Может ли российский культурный и исторический контекст конца XIX и первой половины XX века помочь исследователю жизни Адлера лучше понять индивидуальную психологию Адлера и последователей его философии и теории терапии? Могут ли «русские» статьи Адлера помочь любознательному исследователю российской истории и «русской души»? Может ли адлеровский поиск смысла жизни во время первой мировой войны, в годы русской революции и затем между двумя мировыми войнами помочь нам в нашем современном мучительном поиске общего смысла жизни и персональной траектории движения в мире, который по уровню кровопролития становится все более и более похожим на тот мир, в котором жил Адлер? И можем ли мы позволить себе не продолжать эти поиски? Литература
|
1 Агрессивный инстинкт в жизни и при неврозе (нем.).
